Заключение

Из сказанного выше я делаю вывод, что инсайдерская рента как конкретная форма прибавочной стоимости, присущая российскому капитализму на данной стадии его исторического развития, определяет основные черты нашего общества. Это выглядит совершенно естественно, поскольку в классовом обществе доминирующий тип дохода отражает господствующие социальные интересы, и все социальные институты вынуждены приспосабливаться к этим господствующим интересам. В отличие от Пирани я думаю, что существует глубокая преемственность между двумя последними десятилетиями российской истории. 1990-е годы открыли период окончательного разрушения советского общественного строя и формирования российской модели крупного бизнеса. Этот переходный период характеризовался анархией распределения и перераспределения контроля над активами, когда новые общественные институты находились в процессе своего формирования. 2000-е годы принесли определенную стабилизацию новой системы. Поскольку доминирование крупных инсайдеров препятствует формированию классового самосознания российского правящего слоя, государство должно было заступить на его место как цементирующая сила. Таким образом, авторитаризм Путина всего лишь дополнил систему институтов, обеспечивающую ущербный тип накопления капитала, присущий российскому варианту периферийного капитализма. Поскольку целостность придается этой сети институтов инсайдерской рентой, я и утверждаю, что именно она определяет российский капитализм.