Импортозамещение — фантик вместо конфеты

Конечно, нам не надо стремиться к тотальному импортозамещению всего и вся. Полностью отгородиться от мирового рынка Россия не может. Да и не стоит к этому стремиться. Как говорил академик Ярёменко, нам нужна «разумная автаркия». Это означает подчинить внешнеэкономические связи задаче развития обрабатывающей промышленности. То есть, сфере, где производится высокая добавленная стоимость. И только с этой точки зрения нужно подходить к интеграции в мировой рынок. Не вывозить ресурсы, а импортировать технологии, которые нужны для того, чтобы развивать собственную обрабатывающую промышленность.
 
«СП»: — Какие сектора экономики оказались наиболее успешны в этом плане?
— Помимо ВПК даже трудно сказать. По продажам вооружений мы уже несколько стабильно занимаем второе место вслед за США. Главное, что «оборонка» — это отрасль, которая способна генерировать новые технологии. Другое дело, нам пока не слишком удаётся осуществлять конверсию, то есть, передавать ноу-хау в гражданские секторы. По расчетам того же Ярёменко, в начале 1990 гг. требовалось в среднем заменить 20% оборудования в военной промышленности. Для того, чтобы она могла служить источником инвестиционно привлекательных товаров для гражданской сферы.
Сегодня, соответственно, требуются ещё большие вложения, но определённый потенциал остаётся. Другое дело, что невозможно модернизировать всю экономику за счёт одной отрасли. Помимо создания инвестиций в основные фонды, необходимо создание платёжеспособного спроса со стороны населения.
 
«СП»: — О чём в этом плане говорит падение ВВП России почти на 4%?
— Если посмотреть на торговый баланс, то упал как экспорт (в стоимостном выражении), так и импорт. Конечно, у нас есть определённые успехи в сельском хозяйстве и пищевой промышленности (рост которых составил 3%). Но поворота в развитии экономики не произошло. О чём и свидетельствует падение ВВП. Падение реальных располагаемых доходов составило примерно 3,5%.
Это печальные итоги, которые говорят о сокращении ёмкости внутреннего рынка. Спад экспорта легко объясним — здесь и санкционные войны, и продолжение спада мировой экономики. Особенно сырьевого сектора.
Показательным процессом стало замедление роста китайской экономики, что очень негативно влияет и на РФ. Не случайно товарооборот с Китаем за год упал на 30%.
 
«СП»: — С чем связано резкое падение цен на наши сырьевые товары?
— Потому что сокращается спрос в мировой экономике. Плюс ФРС немного подняла ключевую ставку, и спекулянты стали уходить в доллар. Девальвация юаня запустила целую серию аналогичных процессов. Фактически это означает внешнеторговую войну за передел оставшихся ниш на мировом рынке. Россия то же выступает и участником, и жертвой этой «торговой войны».
 
«СП»: — По идее, падение цен на нефть, санкции и девальвация рубля должны подстёгивать политику импортозамещения.
— Теоретически, да. Но это не единственные условия успешности проводимого курса. Всё-таки, следует учитывать, что мы поторопились со вступлением в ВТО. Хотя западные страны активно используют нетарифные барьеры для защиты своих рынков. Например, с помощью принятия строгих технических регламентов на производство продукции.
США уже заключили с 15 странами соглашение о создании Транстихоокеанского партнёрства. На подходе аналогичный документ о Трансатлантической торговой и инвестиционной кооперации. Безусловно, это представляет вызов для России, которая должна усилить свою работу по евразийской интеграции, а также сближаться с другими странами БРИКС.
 
«СП»: — С чем вы связываете кризисные явления в ЕАЭС?
— Безусловно, Белоруссии и Казахстану невыгодно падение рубля. Также менее привлекательно выглядит интеграционная группировка, рынок которой сужается. Это обидно, поскольку девальвация не сыграла на руку импортозамещению, как могла бы. С другой стороны, когда ЦБ отпустил рубль в «свободное плавание», это был вынужденный шаг. Поскольку наши власти хотят сохранить т.н. «подушку безопасности».
Получается, что суверенные фонды работают, когда нужно поддержать крупный бизнес. А вот в целях поддержания падающих доходов населения их не используют. Без чего невозможно обеспечить целостность стратегии импортозамещения. Её важным аспектом выступает поддержание внутреннего спроса, который призван компенсировать падение спроса со стороны мирового рынка.
 
«СП»: — Сторонники монетарного подхода полагают, что, таким образом, «стерилизуется» избыточная денежная масса и сдерживается инфляция.
— В условиях падения спроса на наши основные сырьевые товары это звучит откровенно нелепо. Без поддержки внутреннего спроса и расходов на модернизацию основных фондов об импортозамещении можно забыть. А так получается, что до падения рубля мы скупали «лишние» доллары для того, чтобы предотвратить укрепление курса национальной валюты. Продолжать такую политику в новых условиях это нонсенс. Поскольку, в таком случае, происходит изъятие ресурсов из нашей экономики. При этом они не конвертируются в инвестиции для развития производства.
Следовательно, остаются низкие заработные платы и платежеспособный спрос внутри страны. В результате экономика оказывается уязвимой по отношению к мировому кризису. Как только падает спрос на внешних рынках, сразу обнаруживается, что внутренний спрос недостаточен. Плюс отсталые технологии, санкции и экономика логично переходится в фазу спада. В контексте неолиберального курса с упором на ограничительную денежную политику, формирование суверенных фондов в долгосрочном плане оказалось невыгодным, дестабилизирующим фактором. Наш ЦБ так «борется» с инфляцией, что она, в итоге приобретает немонетарный характер, а становится «инфляцией издержек». Как можно производить дешёвую продукцию, когда ключевая ставка по кредитам находится на уровне 11%. Коммерческие банки, получая рефинансирование в ЦБ, естественно, берут со своих клиентов ещё больше. В результате конечная ставка в 3 раза превышает уровень рентабельности многих предприятий. Фактически, это называется запретительной ставкой.
Самое трагикомическое, что цель — «победа над инфляцией» не достигнута. Этот показатель продолжает измеряться двузначными цифрами. А если посмотреть на «социальную инфляцию», рост цен на товары ежедневного спроса составил в 2015 году 35−40%.
И в этот критический момент власти на 10−15% сокращают расходы на образование, здравоохранение и науку, т.е. инвестиции в «человеческий капитал». Что полностью противоречит заявленным целям импортозамещения. Это важнейшие факторы в обеспечении международной конкурентоспособности нашей страны. То есть, валютный контроль, по мнению властей, вводить нельзя. Зато экономить на «социалке» можно. Как сказал министр финансов Силуанов на одном инвестиционном форуме, для импортозамещения главное обеспечить финансовую стабильность. Переводя на обывательский язык, это означает «пустить под нож» социальные расходы. Такое впечатление, что Россия находится в финансовой кабале у МВФ, как нынешняя Украина.
 
«СП»: — Какие ещё меры необходимы для того, чтобы сдвинуть с мёртвой точки развитие обрабатывающей промышленности?
— По моему мнению, необходимо переходить к индикативному планированию. Что придаст целостность стратегии импортозамещения, которая пока, скорее, существует лишь на уровне деклараций. Оно предполагает более активную денежную политику, политику доходов населения и влияния на цены.
А отдельными «лихими кавалерийскими наскоками» мы никогда не решим поставленную задачу. Тем более, что сохраняется массовый отток капитала из страны. В будущем году будет ещё сложнее — Москве пришлось окончательно разорвать технологические цепочки с украинскими предприятиями в ответ на создание ЗСТ Украины с ЕС. Это были важные промышленные связи, которые рвутся «по живому». Для российского промышленного комплекса это будет очень болезненно. В отличие от прекращения поставок плодоовощной продукции из Турции.
 
Источник - Свободная пресса